На начало 1850-х годов в Симферополе проживало около 7000 человек. Жизнь в городке накануне войны была неспешная и сонная. Как вспоминали очевидцы: «В городе нет порядка, бродящие по городу свиньи портят устраиваемые тротуары. И даже городской театр и сквер подвержены их посещениям».
Когда в Симферополь долетела весть о том, что у Евпатории высадился вражеский англо-турецко-французский десант, командующий русскими войсками князь А.С. Меньшиков приказал готовить к эвакуации присутственные места, архив и казну.
8 сентября 1854 года враг разбил русские отряды у реки Альма. На дорогах близ Симферополя стали бунтовать татары, радующиеся приходу в Крым турок. Канонада и стрельба с передовой отчетливо слышались в столице Таврической губернии. Все боялись, что союзники повернут к Симферополю и захватят незащищенный город. В такой ситуации таврический губернатор Владимир Иванович Пестель решил не дожидаться подтверждения приказа об эвакуации и распорядился в спешном порядке собрать губернский архив, казну и всем чиновникам с семьями покинуть город. Началась паника – чиновники, полицейские, дворянство, купцы собирали свои пожитки, заколачивали дома, бросали хозяйство. За сумасшедшие деньги нанимали повозки, чтобы уехать в неизвестность. Утром 10 сентября огромная вереница в более чем 2500 подвод и около 10 000 человек потянулась в сторону Перекопа. Процессия, сопровождаемая лаем собак, мычанием коров, ржанием лошадей, стонами, криками и плачем брела посреди пыльной и выжженной степи. Оставшийся в городе народ бросился расхищать брошенные дома. Губернатор был растерян. Он не выступил перед горожанами, не показал духа и собранности, сел в первую кибитку обоза и со своею фавориткой первым спешно покинул город. Караван успел отойти от города всего на 18 миль, как его догнал посыльный от разгневанного князя Меньшикова с приказом вернуться назад. Оказалось, что Симферополю ничего не угрожало! К вечеру процессия вернулась в город под насмешки оставшихся горожан. Чиновники были раздражены, так как потратили почти все свои сбережения на очень дорогую и глупую поездку за город. С тех пор в Симферополе этот день стали в насмешку называть «городской пикник с губернатором». Пестель сразу же по возвращении в город объявил себя больным и не выходил к людям несколько дней. Работа в Симферополе была парализована, а правитель губернии просто заперся дома. 11 ноября губернатор Пестель был уволен.
Уже после войны, в 1857 году, император Франции Наполеон III в разговоре с генерал-адъютантом Э.И. Тотлебеном обмолвился, что главной точкой приложения сил союзников должен был стать именно Симферополь: «Чтобы с успехом осаждать Севастополь, необходимо было предварительно занять Симферополь: это было всегда мое убеждение». Но на столицу Таврической губернии враг тогда не пошел.
В Симферополь повезли раненых с передовой. Первый лазарет был открыт в помещении приюта при Симферопольской гимназии. Но места в нем оказались заполнены уже в первый день: сюда доставили солдат с поля Альминского сражения. Пришлось срочно приспосабливать для раненых все государственные дома. Хозяева вместительных частных домов также отдали их для нужд армии. 72 дома в городе стали временными госпиталями! Помещений все равно не хватало, и в скверах и дворах стали устанавливать палатки для солдат, строить деревянные бараки для раненых. Симферополь превратился в госпиталь. Было мало продовольствия и воды, медикаментов и белья. Цены в городе выросли до небывалых пределов. Повсюду стоны, костры, крики, запах нечистот, на улицах грязь, а в воздухе — страх и отчаяние. Арсений Иванович Маркевич вспоминал о том времени: «Город просто утопал в грязи и навозе. На площадях, базарах, во дворах и улицах валялись палые волы и лошади. В один день закапывалось их по 70-80 штук. В окрестностях же города они валялись сотнями и тысячами. Нечистоты сваливались в Салгир».
Тем не менее, большинство горожан постоянно несли в госпитали продукты, вино, белье, дрова, деньги на поддержку больных воинов. Усердно в годы войны трудился городской голова Мемет Абдул Умеров, на плечи которого легли сотни трудно решаемых вопросов.
Под госпитали в Симферополе были отданы следующие дома:
Надворного советника Петрова, позже Брунс (120 чел.); чиновника Соловьева (80 чел.); вдовы генерал-майора Раевского, позже Келова (120 чел.); помещицы Суковой урожденной Нотара (250 чел.); купца Старцова, позже фабрика Абрикосовых (300 чел.); коллежского советника Бутми-де-Кацмана (100 чел.); наследников действительного статского советника Филатьева, позже дома Говорова и Голубова (125 чел.); в другом доме Филантьева (125 чел.); жены почетного гражданина Шлейдена, позже Винберга (120 чел.); купца Бокариуса (80 чел.); наследников Фон дер Шкруфа позже купца Немцеева (100 человек); штаб-ротмистра Ревелиоти (160 человек); губернского секретаря Димаки за дом Велингура (40 чел.); титулярного советника Антоненко, позже Маркевич (80 человек); купцу Шмуля Розенштейна (100 чел.); наследников поручика Воронаева (150 человек); купца Городецкого (80 чел.); жены генерал-лейтенанта Ершова, позже Иофе (150 чел.); действительного статского советника Сокологорского (200 чел.); титулярной советницы Ярошевской, позже Синькевича (50 чел.); надворного советника Московенко (60 чел.); статского советника Ланга, позже Шнейдера Петербургская гостиница (125 человек); действительного статского советника Браилко, позже Пугачева (40 чел.); статского советника Майера, позже Губернской Земской управы (200 человек); коммерции советника Кузьмина (60 человек); титулярного советника Сеит-Халиль эфенди (80 человек); штаб-ротмистра Аргинского (80 человек); штаб-ротмистра Крымтаева (80 человек); мещанина Альмендингера (60 чел.); купца Изекииля Черкеса (80 чел.); почетного гражданина Санютина (50 чел.); почетного гражданина Налбандова (75 чел.); купца Агаркова (60 чел.), позже женская гимназия; купца Орлова (60 чел.); коллежского секретаря Шмакова (60 чел.); Шестирикова, позже священника Койко (80 человек); дьякона Федора Бужинского, позже Шпигельглуза, против гимназии; Фламова (50 человек). Кроме частных домов были заняты здания губернских присутственных мест (450 чел.); дом губернской типографии (100 чел.); дом губернатора (150 чел.); казармы Таврического гарнизона (350 чел.); Таврической гимназии (100 чел.); уездного училища (150 чел.); татарского училища (80 чел.); Таврического дворянского собрания (350 чел.); Казенной палаты (200 чел.); Палаты государственных имуществ (130 чел.); Городской дом (120 чел.); дом Богоугодного заведения (100 чел.); казарма Земской случной конюшни (150 чел.).
Очевидец тех событий А.Г. Завадовский вспоминал: «Раздирающие душу стоны больных и раненых, погребальные марши и заунывный звон колоколов, звуки бешеных вальсов и полек, безумных кадрилей и глубоких воплей несчастных, потерявших близких сердцу людей, все каждую секунду сливалось в один чудовищный гул. Люди, обозы и гробы массами толпились по улицам. Смерть, разврат, грабеж достигли апогея…».
Среди этого ужаса появилось два чудо-доктора – Николай Иванович Пирогов и его ученик Сергей Петрович Боткин. Пирогов стал первым в мире врачом, применившим эфирный наркоз и гипсовую повязку. Он добился, чтобы хирурги оперировали больных в белых дезинфицированных халатах. Знаменитый хирург начал сортировать раненых по тяжести увечий и создал новую систему ухода за ранеными при помощи сестер милосердия. Они заменили врачей на перевязках и научились оказывать психологическую помощь солдатам – успокаивать разговорами. Благодаря этим новаторским методам, введенным Николаем Пироговым в симферопольских госпиталях, были спасены жизни тысяч русских воинов.
Ассистентом Пирогова на операциях работал врач Сергей Петрович Боткин. Именно в стенах симферопольского госпиталя Боткин сформировался как гениальный лекарь, которого в России позже называли «чудо-доктор». Имя Боткина все знают по открытой им болезни. Этот талантливый врач стал одним из основоположников российской терапевтической науки, организовал первые в мире курсы для медицинского образования женщин — будущих фельдшериц. А для Крыма важно то, что именно Сергей Боткин доказал особое целебное влияние климата Южного берега на здоровье человека.
Первые в мире медицинские сестры — женщины из Крестовоздвиженской общины сестер милосердия — начали трудиться именно в Симферополе. Община была основана по инициативе Николая Пирогова и великой княжны Елены Павловны (сестры Императора Николая I). В декабре 1854 года первые сестры милосердия прибыли в Симферополь. Основу общины составляли жены, вдовы, дочери дворян и чиновников, было несколько мещанок и монашек. Первой начальницей общины стала Александра Петровна Стахович, а первым главным врачом Василий Иванович Тарасов. В Симферополе к сестрам присоединились и местные сердобольные женщины.
В это же время в Симферопольскую мужскую гимназию, по распределению из Одессы, попал молодой учитель химии Дмитрий Иванович Менделеев. В прифронтовом городе он пробыл месяц, жил в помещении при гимназии. «По дороге к Севастополю, — писал Менделеев, — открывается прекрасный вид на наш жалкий, в сущности, городок. В городе на улицах, на огромнейшем базаре, в каждой лавке, в каждом дому толкотня страшная. Везде лазареты, и у нас верхний этаж гимназии занят ими же. Пыль страшная, так что и выходить не хочется, тем более что часто приходится слышать запах лазаретов и дыма».
Известно, что Менделеев обращался к Пирогову, посетив его в гостиничном номере отеля «Золотой якорь». Великий врач осмотрел будущего великого химика и уверовал в его крепком здоровье. «Это был врач. Насквозь человека видел и сразу мою натуру понял», — вспоминал ту симферопольскую встречу Менделеев.
Горожане не забыли двух великих людей и в честь Пирогова и Менделеева были названы паралельно идущие улицы – Менделеевская и Пироговская. Ныне на месте улицы Пироговской расположено управление МВД по Республике Крым. А в честь талантливого доктора Пирогова в 1960-е года была названа улица в районе нынешнего Таврического национального университета.
Иногда от симферопольцев можно услышать «сказку», что именно у нас в городе Менделеев провел свои первые опыты с водой и спиртом и тем самым изобрел водку! Однако сам великий химик опровергал все домыслы про изобретение водки, написав: «Я на своем веку никогда водки не пил и даже вкус ее знаю очень мало, не больше вкуса многих солей и ядов». Национальный русский напиток был известен на Руси задолго до Менделеева. Да и некогда было в прифронтовом Симферополе Менделееву что-то «химичить». Но все это не мешает некоторым крымчанам настойчиво утверждать, что водку придумал Менделеев и именно в Симферополе!
В тоже время в Симферополь приехал 26-летний подпоручик 11-й артиллерийской бригады, граф Лев Николаевич Толстой. Толстой жил в пригороде, в деревне Эски-Орда (ныне село Лозовое). Сначала офицер поселился в Симферополе, но его страсть к игре в карты вынудила покинуть квартиру и перебраться в расположение части. «В Симферополе я проиграл последние деньги в карты, а теперь живу с батареей в татарской деревне и испытываю неудобства жизни», — писал Толстой. В письме брату он сообщал: «В декабре нашу батарею отвели к Симферополю и там я прожил полтора месяца в удобном помещичьем доме. Ездил в Симферополь танцевать и играть на фортепиано с барышнями и охотиться на Чатырдаге с чиновниками за дикими козами». Когда молодой граф приезжал в Симферополь, он останавливался на квартире в доходном «доме Вайнштейна» (современный адрес — ул. Ленина, 21). Несколько раз подпоручик Толстой останавливался в центре города, в доходном доме коллежского асессора, советника Таврического губернского правления Ивана Ивановича Фесенко (современный адрес – ул. Толстого, 4). В доме Фесенко он сдружился с доктором симферопольской гимназии Николаем Владимировичем Плешковым, который тоже снимал тут жилье.
В Симферополе с молодым Толстым познакомился молодой Менделеев, отметивший: «Веселый батарейный командир Лев Николаевич Толстой: и песни писал веселые, и начальства не боялся».
В письме из Симферополя от 15 января 1855 года Лев Толстой пишет своему другу князю Г.В. Львову: «Записку эту передаст тебе Бауер, музыкальный учитель из Симферополя, очень хорошый человек и учитель и пианист порядочный. Помоги ему в Москве — он не хуже московских учителей и человек чрезвычайно кроткий и милый». Кто же такой этот Бауер, за которого просил юный граф Толстой? Возможно, это Франц Мартынович Бауер, ставший впоследствии достаточно известным музыкантом, педагогом, композитором и мастером игры на цитре. Франц Бауер — отец Евгения Францовича Бауэра, выдающегося русского кинорежиссера немого кино, снявшего более 80 фильмов в период с 1913 по 1917 года.
Когда в городе началась вспышка холеры и тифа, раненые в госпиталях умирали тысячами. Хоронили воинов за городским базаром (там, где сейчас Центральный рынок), на окраинах города. Точную численность умерших в Симферополе за 1854-1855 годы до сих пор никто не знает. Самое большое кладбище было устроено в верховьях Собачей (Госпитальной) балки, недалеко от главного военного госпиталя. Здесь похоронено около 36 000 русских воинов… В 1860-е года была выстроена часовня и благоустроены могилы. В 1888 году на кладбище установили памятник в честь погибших. А в 1930-е место захоронения героев обороны Севастополя было осквернено, часовня, памятник и надгробия разрушены. Сейчас на этом месте создан Мемориал «Братское кладбище русских воинов» (в конце улицы Петровская балка).
27 и 28 октября 1855 года, по пути в Севастополь, в столице губернии остановился Император Александр II. К его приезду город был иллюминирован и украшен цветами, более 10 000 жителей вышло на улицы встречать Императора. На ночлег он остановился в доме Архиерейского подворья (ныне территория гостиницы «Украина»), так как все казенные здания города были заняты под госпитали. На следующий день Император отстоял службу в Александро-Невском соборе и встретился с депутациями местных чиновников, мещан и купцов. На обратном пути Александр снова остановился в Симферополе. 1 ноября осмотрел городские военные госпитали и обратился со словами благодарности к раненым солдатам.
Пытаясь отвлечь симферопольскую публику от ужасов прифронтового города, губернатор, генерал-майор граф Николай Владимирович Адлерберг дал распоряжение оркестрам каждый день играть на бульваре музыку. Многие жители начали приходить на бульвар, который стал островком видимости красивой жизни в Симферополе. Плясали, как в последний раз, хором пели песни, нарочно громко смеялись, отгоняя от себя дурные мысли. Еще пестрее стал симферопольский базар, где к языкам и одежде татар, цыган, евреев, армян, греков, караимов прибавились своим говором и мундирами «пленные французы и англичане, малороссы и наши русаки. Кричали, продавали, покупали и меняли с раннего утра до позднего вечера». Город в то время представлял собой сплошную ярмарку: везде шла бойкая торговля, трактиры, кофейни, харчевни работали круглосуточно и были переполнены людьми.
После подписания в марте 1856 года Парижского мирного договора, в Симферополе неожиданно появились иностранные военные туристы. Вчерашние враги России, англичане и французы теперь беспрепятственно приезжали покутить в симферопольские трактиры и гостиницы. Они пили вино, горланили песни и вели себя развязно. Российский военный корреспондент Николай Берг застал таких «туристов» в Симферополе: «Англичане мчались мимо нас, один за другим на дрожках и таким образом осматривали город».
На протяжении несколько месяцев, после вывода из Симферополя полков и лазаретов, горожанам пришлось восстанавливать и тщательно очищать свой город. Только с центрального базара было вывезено более 20 000 подвод навоза!
В 1856 году была учреждена комиссия по расследованию злоупотреблений интендантства в годы войны. В составе комиссии в наш город приехал член следственной комиссии, русский публицист и славянофил Иван Сергеевич Аксаков. В письмах родителям он упоминал «Вот и Симферополь… Дома, служившие госпиталями, очищены и выветрены…». Аксаков проживал по улице графа Толстого в доме Шмидова, напротив дома Фесенко. В 1904 году Городская дума в память о пребывании И.С. Аксакова в Симферополе наименовала одну из улиц в Новом Городе – улица Аксаковская.
